не совсем. Сперва я вспомнил про этот эпизод, а потом и про другой. Он был вчера ранним утром и произошел совсем в иной части парка, недалеко от нашей сторожки. Но этот случай тоже был связан с Гурамом.

– Это очень интересно, – произнес Гуров. – Так что же это за случай?

– Я вышел утром, чтобы посмотреть, какие повреждения нанес ураган, и внезапно увидел Гурама. Он занимался не самым обычным для себя делом – копал землю.

– Лопатой?

– Не большой, а такой маленькой, той самой, которой я обычно работаю на цветниках. Собственно, он не копал, а закапывал. Увидев меня, Гурам смутился, но потом объяснил, что хотел посмотреть, не растут ли здесь трюфели. Дескать, прочитал, что в наших местах тоже можно найти эти ценные грибы. Я спросил, что дали поиски; он ответил, что ничего не вышло. Ни единого трюфеля он не нашел.

– Что было дальше?

– А дальше ничего не было. Гурам вернул мне лопаточку, потому как она принадлежала мне, и отправился на кухню. Я же пошел дальше осматривать парк.

– Так-так-так, – пробормотал сыщик. – Теперь все или у вас есть еще что рассказать?

– Нет, теперь точно все, – сказал садовник. – Так что я, пожалуй, пойду к себе в сторожку. Спать хочется ужасно. Я, знаете, не привык бодрствовать в такое время.

– Да, спать и правда пора, – произнес Гуров и спросил: – Вы не обратили внимания, Гурам сейчас, после нашей общей беседы в гостиной, пошел в сторожку или нет?

– Да, я проследил за ним и видел, как он пошел в сторожку. Мне тоже пора туда идти.

– Нет, – заявил Гуров. – Возвращаться в сторожку вам нельзя ни в коем случае. Эту ночь вы, Роман Алексеевич, проведете здесь, в комнате Полины Никитичны.

– Вы что, шутите? – удивился садовник.

– Ни в коем случае. Какие уж тут шутки? Это вопрос жизни и смерти. Я видел, как сегодня Полина собирала вещи, чтобы окончательно переселиться к своему мужу Володе. Так что ее комната свободна. Вы там переночуете. Только сперва мы с вами обменяемся одеждой. Размер одинаковый. Я немного выше вас, но если слегка согну голову, то вполне сойдет. Нечего тут удивляться. Этим переодеванием я хочу убить сразу двух зайцев: защитить вашу жизнь и поймать убийцу на месте преступления. Вы все еще не понимаете? Сейчас я все объясню. Только вы не теряйте времени, снимайте рубашку. Время сейчас ой как дорого.

Глава 23

«Ага, вот и он! – Гурам отодвинул край занавески и следил за тем, как его сосед Роман Алексеевич появился из-за кустов и направился к двери. – Однако надолго же он задержался! Полчаса, не меньше, оставался в доме, когда все разошлись. Что этот фрукт там делал? Ясно, побежал к менту докладывать о том, что видел. А ведь он разглядел и то, и другое».

Весь день у Гурама Качавы сохранялась надежда на то, что его сосед не придаст этим эпизодам значения, запамятует о них. Но нет, как видно, садовник не забыл. Теперь было важно сделать так, чтобы этот человек не повторил свои показания официально, под протокол. Ведь на данный момент только лишь высказал некие свои предположения в беседе с приезжим ментом, пока это все домыслы.

Важно, чтобы уважаемый Роман Алексеевич не повторил все это на допросе. Ради этого можно пойти на многое.

Конечно, Гураму хотелось выйти и спросить соседа напрямую, о чем он там говорил с Гуровым, что ему рассказал? Но он отлично понимал, что задавать такие вопросы не стоит. Во-первых, садовник не ответит, сошлется на усталость. Во-вторых, если он начнет говорить и даже скажет правду, то что тогда? В этом случае Гурам может не выдержать, не железный же он, в конце концов! Произойдет именно то, что и должно. То есть он прикончит соседа прямо здесь, в коридоре, где будет проходить их разговор. Это очень плохо. Трудно будет представить такую беду как несчастный случай. Нет, нужно проявить выдержку и действовать по плану.

Гурам смотрел, как сосед, сгорбившись и еле передвигая ногами, дошел до двери и скрылся в доме. Устал старик, как видно. Что ж, это хорошо, что устал. Значит, не сможет долго сопротивляться.

Сам Гурам на усталость не жаловался. Сил у него еще вполне хватало.

Вот скрипнула другая дверь, которая вела в комнату соседа.

Так, теперь нужно подождать минут пятнадцать, пока садовник ляжет и заснет. На ночь он всегда запирал свою дверь. Это Гурам давно выяснил и загодя нашел способ, как снаружи отодвинуть простенький засов.

У него все получится. Теперь только нужно заранее надеть перчатки и запастись терпением. Пятнадцать минут обязательно выждать, а лучше двадцать.

Спустя двадцать минут человек, лежавший на кровати в комнате садовника Романа Зорина, услышал, как у двери кто-то завозился.

«Ага, вот и наш повар! – подумал он. – Интересно, как Гурам будет действовать, постарается оглушить меня ударом по голове или пережать сонную артерию? Я бы на его месте выбрал второй вариант. Следов практически не останется. После этого можно взвалить безвольное тело на плечи, отнести к тому самому обрыву над морем и сбросить вниз. Высота там метров пятьдесят, внизу скалы. Смерть гарантирована. Никто не сможет обвинить в этом Гурама Качаву.

Успел ли уже Володя занять свой пост, как было оговорено? Конечно, это неправильно. Нельзя привлекать гражданское лицо к действиям, которые должен выполнять оперативный сотрудник. Но ведь от водителя, в общем-то, и не требуется ничего делать. Ему нужно будет только вовремя войти в комнату и увидеть то, что там происходит. Я его привлек в качестве свидетеля, а не участника».

Шорох возле двери повторился, затем дверь бесшумно открылась. Гурам вошел в комнату. Садовник лежал на кровати, на правом боку, так что повар не видел его лица. Ничего страшного, ему это и требовалось. Сонную артерию он и так сможет нащупать. Потом, когда сосед начнет дергаться, пытаясь высвободиться из железных объятий повара, будет уже поздно.

Гуров заранее решил, что ляжет спиной к двери, чтобы убийца, вошедший в комнату, не увидел его лицо. Но надо было не пропустить сам момент нападения. Сыщик вовсе не собирался становиться жертвой убийства. Нельзя было допустить, чтобы преступник успел схватить его за шею. Сил у повара много, человек он довольно молодой, и рисковать не стоит.

Поэтому Лев Иванович поставил перед глазами свой мобильник, прислонил его к бортику кровати. Лунного света, проникавшего в комнату, вполне хватало для того, чтобы различить на экране аппарата силуэт человека, вошедшего в